Ярослав мудрый

10 января 2013

Олимпийское золото мужской сборной России по волейболу, генеральным спонсором которой является банк ВТБ, – одно из высших достижений в истории российского спорта. Честь и слава спортсменам и тренерам, добившимся этого успеха. Но он вряд ли был бы возможен без поддержки команды профессионалов, одним из которых был врач мужской сборной России по волейболу Ярослав Смакотнин. Недавно он принял участие в благотворительной акции банка ВТБ «Мир без слез». В интервью VTBrussia.ru доктор Смакотнин рассказал об особенностях спортивной медицины, о тонкостях работы с командой и о футболке, которую он мечтает вставить в рамку.

– Ярослав, сколько вы уже в спорте?

– C 1996 года. Мне всегда было интересно понятие «спортивная медицина». Я бывший спортсмен, кандидат в мастера спорта по плаванию. Волей судьбы во время учебы в РНИМУ им. Н. И. Пирогова на педиатрическом факультете оказался на кафедре спортивной медицины. В тот момент я стажировался в отделении реабилитации Республиканской детской клинической больницы, а в свободное время помогал нашим сборным в качестве массажиста. После окончания университета прошел ординатуру в Московском научно-практическом центре спортивной медицины. Моей первой командой, где я работал уже врачом, стал мини-футбольный клуб «Динамо», который только организовал Константин Еременко. За три сезона, которые я там работал, мы взяли пять золотых медалей: три подряд чемпионата России и два Кубка России. Потом я почти пять лет проходил стажировку в Америке, в университете Вашингтона в округе Колумбия. Мне по душе американский подход к спортивной медицине. В Вашингтоне я работал с баскетбольными командами. Правда, не все из того, что я наблюдал и практиковал в Америке, реально воспроизвести у нас. Но этот опыт мне очень пригодился.

– В Америке вы работали с университетскими спортивными командами?

– Да, с баскетболом и американским футболом. Кстати, если взять студенческий баскетбол, то в Штатах он на очень высоком уровне. А еще я в качестве врача гастролировал по Америке с нашим национальным балетом.

– А чем врача спортивной медицины привлек балет?

– Мое обучение в Америке было цикличным. Скажем, 3–4 месяца в году мне надо быть в университете, а в остальное время я мог заниматься своими делами. И как-то в промежутке между стажировкой в университете я с труппой национального балета России побывал на гастролях по США – мы проехали все 50 штатов, от Аляски до Флориды. Это была невероятно интересная врачебная практика. Балет – тяжелый физический труд, и травматология в балете достаточно тяжелая. А медицинское обеспечение у балета было вовсе не такое, как в наших топовых спортивных клубах. Профессиональные проблемы со здоровьем каждый артист балета решает сам.

– У балетных артистов нет возможности и времени получать медицинские консультации?

– Артист уезжает на гастроли на 4–5 месяцев, и все, что можно заработать за это время, составляет их основной заработок. Нет времени лечиться или, предположим, уезжать решать проблемы домой. Поэтому они стараются все свои вопросы решать с помощью обезболивающих таблеток. Мне приходилось с ними бороться, потому что артисты балета не всегда адекватно оценивали свое состояние. Приходилось объяснять, насколько серьезна травма...

– И тут из балета вы перешли в регби...

– Я уже собирался оставаться жить в США, как поступило предложение Союза регбистов России. А дальше уже мужская сборная России по волейболу: открылись интересные перспективы, была вера в победу. Меня пригласили в команду после Олимпийских игр-2008 в Пекине. Тогда с мужской сборной работал итальянец Даниэле Баньоли, и тренерский состав в основном тоже был итальянский. Мы с ними были на протяжении двух лет.

– В тот период с вами в команде работал физиотерапевт.

– К сожалению, у нас нет института подготовки физиотерапевтов. Например, по западному образцу врач команды обычно работает в клинике и выезжает с командой на крупные соревнования, а грамотные физиотерапевт и массажист занимаются текущими делами. Если возникают какие-то проблемы, то спортсмен обращается к доктору в клинике, и тот проводит диагностику, ставит диагнозы, вырабатывает тактику лечения. У нас среднее звено между врачом и массажистом отсутствует, но я надеюсь – уже очень много раз говорил об этом на различных конференциях, – что и у нас появится такая специальность, ведь это необходимо для современного спорта. У нас были ведущие позиции в мире в области спортивной медицины доперестроечных времен. Сейчас ведущий университет спортивной медицины Советского Союза находится уже другой стране – в Эстонии, в Тарту. В спортивной медицине мы заметно отстаем. Но вот что интересно – все новое, что возникает в Америке и Западной Европе, в основном основано на наших старых разработках 60–70-х годов. Например, я выписываю несколько журналов: «Бритиш Джорнал Спорт Медицин», «Американ Джорнал Спорт Медицин» и «Интернэшнл Джорнал Спорт Медицин». И когда публикуется серьезная теоретическая статья, то почти всегда в библиографии ссылки на наши постулаты 70-х годов. Все развалилось, и до сих пор пока собрать не можем. Наши неудачи в спорте связаны в том числе с печальным уровнем нашей спортивной медицины. Мало кто может грамотно оказать необходимую помощь, провести подготовку спортсмена, вывести его на пик формы к соревнованиям. Еще меньше людей, которые могут грамотно объяснить происходящее тренеру, спортсмену. Связь «спортсмен – врач – тренер» в большинстве своем срабатывает не так, как хотелось бы. Грамотного диалога в командах нет.

– В чем заключается специфика работы с волейбольной сборной?

– График проведения чемпионата России устроен так, что у игроков сборной практически нет времени на отдых и восстановление. Когда наша сборная собирается, все приходят в плачевном состоянии. Поэтому я разрабатываю фармакологические программы так, чтобы успеть подвести этого бедного, усталого человека, который уже выдохся за чемпионат России, к сезону в сборной. В этом году мы попытались поменять регламент чемпионата России, чтобы немножко оттянуть сроки и дать игрокам сборной немножко вздохнуть. Ведь после национального первенства накапливаются травмы, с которыми надо оперативно разобраться перед играми за сборную. Проводится специальное функциональное тестирование, биохимические анализы. Есть определенные маркеры. По их показаниям я могу судить, в каком функциональном состоянии находится каждый игрок. Дальше с тренером обсуждаем индивидуальный план подготовки каждого игрока. Я ему рассказываю о своих планах по фармакологии, даю рекомендации, и вместе с тренером по физической подготовке мы принимаем решения по каждой игре.

– Сталкивались со случаями, когда спортсмены отказывались от приглашения в сборную, чтобы успеть восстановиться к новому сезону?

– Да, но фамилии я называть не буду. Были случаи, когда получал информацию от врачей клуба, что игрок должен быть прооперирован или пройти реабилитацию после травмы, которая случилась в конце чемпионата. Может быть, некоторые пропускают Мировую лигу, потому что это ежегодный коммерческий турнир, а за это время можно отдохнуть и успеть подготовиться к более важному соревнованию, такому, как чемпионат Европы или мира. Это возможно, конечно, и мы все это понимаем – и главный тренер, и я.

– Врачу обычно приходится трудиться и психологом на полставки...

– Главный психолог – это, конечно, главный тренер сборной, но определенную работу я провожу, потому что люди все разные, с кем-то надо поговорить под предлогом какой-то жалобы. Это не отдельная работа, такие вопросы решаются как-то по ходу дела. Во-первых, у нас с игроками практически одинаковый возраст, во-вторых, дело в статусе. Одно дело – главный тренер, другое дело – я. Хотя волейбол – командный вид спорта, я за индивидуальный подход. Люди все очень разные. И вообще главной целью спортивной медицины является профилактика, в том числе и психологическая.

– Кого в сборной России надо время от времени подбадривать?

– Максима Михайлова в игре. У него в команде очень важная роль главного «забивалы». И если один-два раза у него не получилось, «зачехлили» его, это потом сильно мешает. В такой момент Максима важно подбодрить, объяснить невербально, что все будет хорошо, это случайная ошибка. Как только он видит этот позитивный посыл, то у него все сразу получается.

– Какие у вас обязанности во время матча?

– На скамейке во время игры имеют право находиться только четыре человека: главный тренер, второй тренер, врач, массажист. Иногда вместо массажиста, например, на Мировой лиге, присутствует тренер по статистике. Поэтому из медицинского состава только я один, и работы прибавляется. Мне надо и следить за игрой, и смотреть за игроками, и, если надо, оказывать тут же очень быстро медицинскую помощь, а также составлять витаминно-минеральные смеси, поить, вытирать игроков. Когда есть массажист, мне проще.

– Какая игра вам запомнилась больше всего?

– Конечно же, финал Олимпийских игр-2012 в Лондоне! И, наверное, финал Мировой лиги-2011. На нашу сторону запрыгивает бразилец и наступает на Макса Михайлова. Максим получает травму в середине игры, как раз счет у нас буквально очко в очко, и мы понимаем, что сейчас останемся без основного игрока. Все загрустили.

Но я сделал определенные тесты прямо на скамейке и провел жесткое тейпирование. Вот с такой ногой Максим продолжал играть, и мы победили в финале Мировой лиги. Когда берешь на себя такую ответственность, это откладывается в памяти. Естественно, после матча мы съездили в клинику и сделали все необходимые исследования, по результатам которых было установлено, что страшного ничего нет, но есть сильное растяжение связок и сустава.

– Как оцениваете свой вклад в успех команды?

– Это нескромный вопрос, конечно. Если говорить об этой Олимпиаде, то, я считаю, что он есть. Перед Играми у нас были весьма печальные результаты физического тестирования. Мной были разработаны фармакологические программы для каждого игрока, с помощью которых функционально удалось вывести команду на пик формы ровно к финальной игре. Вместе с тренером по физической подготовке мы все рассчитали. Кстати, одна из причин поражения сборной Бразилии – игроки физически просто «умерли». А как сказали после игры некоторые наши игроки, они могли еще сыграть и шестую, и седьмую партии. Также мне помогали массажисты – у нас два профессиональных, очень хороших специалиста, – которые решили массу проблем по травматологии.

– Бывает так: по медицинским показаниям нельзя выпускать спортсмена на площадку, но тренер поступает по-своему?

– Такое часто бывает. Всегда надо делать приоритетный выбор. Понятно, что есть, например, финал Олимпийских игр и есть какое-то дежурное соревнование, которое игроку можно и пропустить. Естественно, скидки на финал Олимпиады делаются, и в этом случае можно медицинскими приоритетами пожертвовать.

– На Олимпийских играх-2012 в Лондоне были такие «приоритетные жертвы»?

– Да. На Играх-2012 мы столкнулись с большими проблемами у некоторых игроков. Саше Волкову, например, после Лондона сделали уже третью операцию по пересадке хрящей... Победам, конечно, мы все рады, но дается это кровью и потом. Ребята проявили характер, но проблемы со здоровьем решаем до сих пор.

– Вам тоже вручили золотую медаль Олимпиады?

– На Олимпийских играх медали получают только игроки. Но нам Всероссийская федерация волейбола (ВФВ) заказала точные копии этих медалей, и они вот-вот должны прийти.

– Что вам подарила команда после золотого финала?

– Разрисованную футболку. После финальной игры меня всего разукрасили маркером. Так что обратно летел в тату. Сейчас эта футболка хранится в надежном месте и ждет, когда будет сделана рамка. Повешу под стеклом.

– Вы участвуете в розыгрышах команды?

– Естественно. Иногда даже являюсь главным персонажем этих розыгрышей.

– Расскажите...

– Нет, не буду, обычно это связано с ужасными вещами.

– Но что-то не ужасное, но забавное с вами происходит?

– После победы на Кубке мира-2011 в Токио мы с командой отправились праздновать. Вся команда пошла в одну сторону, а мы с Сергеем Тетюхиным отстали. Токио – такой трехэтажный город, очень сложно ориентироваться. Если по карте Google смотреть, где ты, то эта точка может находиться там, там и еще вот там. Мы полночи просто искали то место, где находимся, еле-еле успели к отъезду сборной из гостиницы в аэропорт.