«В детстве знал: на Кубке Кремля точно встречу всех друзей»

17 октября 2019

Эксклюзивное интервью с Андреем Рублевым

Два года назад Рублев стал первой ракеткой России, в следующем сезоне в рекордные сроки восстановился после стрессового перелома позвоночника и в 2019-м обыграл троих теннисистов из топ-10. С победы начав «ВТБ Кубок Кремля», Андрей рассказал о депрессии, тренировках втайне от врачей и первой встрече с Рафаэлем Надалем. 

— Четыре года назад вы выиграли Кубок Кремля в паре с Дмитрием Турсуновым. Самый эмоциональный момент того турнира?

— Хотя это и парный разряд, но та победа много для меня значила. Во-первых, домашний турнир. Во-вторых, это уже уровень ATP: для меня в восемнадцать лет это было престижно. 

— Каково играть с партнером, который на пятнадцать лет старше?

— Трудностей это точно не создавало. Попадая во взрослый теннис, ты уже не думаешь, кому сколько лет. Это отходит на второй план. 

— В детстве посещали Кубок Кремля?

— Да я все детство на нем провел (смеется). Для меня в то время Кубок Кремля был тусовочным местом. Я еще был маленьким — ни телефона, ни Интернета, — но я заранее точно знал, что встречу на турнире всех своих друзей. Посещение Кубка Кремля всегда становилось для меня приятным событием. Можно побеситься с другими детьми, посмотреть матчи, попросить автографы.

— За последние полгода вы обыграли нескольких теннисистов из топ-10: Федерера, Циципаса, Тима. Какая победа получилась самой трудной?

— Мне с каждым из них было нереально трудно. Непросто приходилось и с игроками не из топ-10. Любой матч уровня ATP в каких-то компонентах дается тяжело. Стартовать на Кубке Кремля с победы над Александром Бубликом тоже было по-своему нелегко. 

— Федереру вы нанесли самое быстрое поражение в его карьере за шестнадцать лет. Что он вам сказал после матча?

— Во время рукопожатия я сказал что-то в духе: «Большая честь сыграть с тобой». А он: «No worries». И улыбнулся. Это было прикольно. 

— Энди Маррей говорил, что вы одним из первых поддержали его на Australian Open, когда он объявил о серьезных проблемах со здоровьем. Вы уже были с ним знакомы?

— Я играл с ним год назад, так что знал его лично. Когда он начал возвращаться в теннис, мы с ним тренировались. После такого перерыва Энди безумно счастлив, что опять может выходить на корт и выигрывать матчи. Раньше он допускал, что уже вряд ли получится вернуться, а сейчас снова превосходит очень хороших игроков — например, Маттео Берреттини. 

— Как вы в прошлом году переживали перерыв в карьере из-за травмы?

— Была сильная депрессия из-за того, что я два месяца не мог ничего делать — никаких упражнений. Несмотря на запреты, я пробовал браться за какие-то упражнения, пока никто не видел, но это все равно не то. Приходилось ждать, пока кость в позвонке срастется. 

— При этом вы вернулись к тренировкам раньше, чем разрешали врачи?

— Да, сам на себе проверял свой лимит: если становилось больно, я понимал, что до этого момента могу делать какие-то упражнения. Когда понял, что могу много всего делать без боли, начал уже серьезно работать со своей командой. Врачи об этом не знали. Когда они сказали, что можно потихоньку брать ракетку, я уже отправлялся на турнир. Восстановился намного раньше, чем прогнозировали. 

— В 2012 году вы выкладывали в «Твиттере» фото первой встречи с кумиром вашего детства Рафаэлем Надалем. Как она состоялась?

— Шла неделя взрослого турнира ATP в немецком Халле, а после него начинался турнир для теннисистов до 18 лет. Я приехал потренироваться и поучаствовать в этом юниорском соревновании. Там и сфотографировался с Надалем. 

— Вы стали больше работать над «физикой» после поражения от Надаля в четвертьфинале US Open-2017?

— Я и до этого знал, что у меня слабые физические данные. У меня были только удары. Если они не получались, то я не мог просто держать мяч в игре, носиться за ним, доставать. Я этого буквально не умел. Не умел играть в защите и быстро бегать. Еще до матча с Надалем все это было понятно, просто в таких компонентах нельзя прибавить за месяц. И даже за год. Эта работа занимает несколько лет.

— Стрессовый перелом позвоночника случился из-за новой, легкой ракетки или переусердствовали в тренировках?

— Много факторов. Мое мнение: был некий стресс вне корта, плюс выпали большие физические нагрузки. Ну и да, я поменял ракету на более легкую. Мяч от нее не так сильно летел. Приходилось больше добавлять на каждой тренировке, делать больше скручиваний при ударе справа — думаю, это тоже одна из причин травмы. 

— Два года назад вы играли на молодежном итоговом турнире по революционным правилам: сеты до четырех геймов, роботы вместо судей… Как вам?

— Я против всего этого. Считаю, эти нововведения против тенниса. Это убивает весь смысл тренировочный работы, лишает мотивации. Получается, ты можешь работать меньше и все равно побеждать. 

Мне кажется, побеждать должен тот, кто больше работает, больше старается, больше живет теннисом. А по тем правилам выходит, что теннисисты без особых физических данных могут — при удачном стечении обстоятельств — выигрывать турниры. Считаю, что это нечестно. При этом я не против инноваций, которые не меняют суть игры. 

— Раньше вы признавались, что не смотрите в рейтинг ATP, избегая лишнего стресса. Сейчас — так же?

— Да. Я знаю, где стою (на пару позиций выше, чем обычно), но весь рейтинг не открывал уже года полтора. 

— Несколько лет назад вы перешли к испанскому тренеру Фернандо Висенте. Быстро ощутили разницу с предыдущим тренером?

— Уже спустя неделю я понял, что попал к тому тренеру, которого искал. И до сих пор в этом уверен.