Интервью Виталия Давыдова

26 марта 2013

Трехкратный олимпийский чемпион по хоккею Виталий Давыдов: «На лед летели шляпы и… галоши»

В 2013 году спортивному обществу «Динамо», с которым банк ВТБ связывают самые тесные отношения во многих сферах, исполняется 90 лет. Мы продолжаем серию публикаций, посвященных этому юбилею. Наш собеседник – трехкратный олимпийский чемпион Виталий Семенович Давыдов, вице-президент ХК «Динамо» (Москва), генеральным спонсором которого выступает банк ВТБ.  Трехкратный олимпийский чемпион – это плохо помещается в сознании. Жаль только, что Виталий Семенович своего главного секрета мне так и не раскрыл. Почему он решил уйти, выиграв третью Олимпиаду, когда до Суперсерии СССР-Канада оставалось всего полгода, и все уже прекрасно знали, что она состоится, все уже было решено. Ушел, лишив себя участия в величайших матчах в истории мирового хоккея… Виталий Семенович, конечно, пытался мне объяснять, почему он так поступил, но меня его объяснения не устроили. Я чувствую, там кроется какая-то тайна, но если Давыдов не раскрывает ее даже 40 лет спустя, то у меня есть серьезное подозрение, что эта тайна никогда не будет раскрыта. А в остальном Виталий Давыдов обаятелен и вполне откровенен… Что ж, наверное, каждый из нас имеет право на запертые ящички в лабиринтах души.

– Не знаю… Может быть, природа такая! Ничего особенно я не делаю. Люблю работу свою, работа и тонизирует, и вообще делает человека более свежим, так что никакого другого рецепта я тут и не могу дать, кроме как работать, заниматься любимым делом.

– Конечно, защитником я ведь никогда и не был, меня им Аркадий Иванович Чернышов «назначил». А так я с самого детства, через все юношеские команды форвардом прошел, с Володей Юрзиновым вместе, в одном звене играли. Володя в центре, а я с краю. Поэтому когда нас пригласили во «взрослое» «Динамо» и вдруг такое решение Аркадий Иванович принимает – что я буду играть в обороне, естественно, появились кое-какие сомнения.

– Ну что вы, зачем вы так – оскорбление... Все равно мы любили играть, мы жили этим. Первое и основное желание – играть, поэтому когда прозвучало такое предложение, я поначалу был ошеломлен этим, притих, про себя подумал: «Попробую», но все вроде бы получилось, пошло хорошо. Я боялся, что не получится – вот о чем были мои сомнения, но все вроде бы обошлось.

– Этого не буду отрицать – естественно, Аркадий Иванович видел мое катание спиной вперед, повороты, развороты, все это было у меня на приличном уровне. В обороне это самое основное: повороты и развороты, иначе ты постоянно будешь уступать…

– В шестидесятом. С молодежной сборной съездили, навели там «террор», и со второй сборной СССР случилось в Канаде побывать. Не те это были великие канадцы, которые потом сражались в суперсерии, мы их довольно легко обыгрывали. А в НХЛ в ту пору было шесть команд! Сегодня это трудно представить, не тридцать, а всего шесть. Две канадских, «Торонто» и «Монреаль», четыре американских, «Бостон», «Филадельфия», «Чикаго», «Нью-Йорк Рейнджерс». Все! Так что я успел увидеть, как играют братья Морис и Анри Ришары – Морис носил прозвище «Ракета», а Анри звали «Карманной ракетой». Вратарь Жак Плант… Я увидел их живьем, когда нас пригласили в качестве зрителей на один из матчей НХЛ.

– «Монреаль» против «Бостона». Впечатление было ошеломляющим. Первое, на что мы обратили внимание: две команды выходят на раскатку и разминаются… одной шайбой! Это бросилось сразу в глаза. Как и то, что все играют без шлемов. В то время Канада была еще доминионом Англии, и на стене висел гигантских размеров портрет английской королевы. Когда заиграл канадский гимн, на полотнище, сзади пустили поток воздуха – возникло абсолютное ощущение, что портрет ожил, зашевелился. Ну и сама игра! Они играли совсем не так, как мы! Вбрасывают шайбу, помчались в зону соперника и там начинается куча мала. Шайбу потеряли, откатились назад. Просто, но до чего зрелищно! Еще я до сих пор ни разу не видел, чтобы столько народу на хоккей приходило. В Канаде стадионы от 18 до 25 тысяч, и туда трудно очень попасть.

– В шестидесятом году и у нас публика была хорошей. Тогда же не было всех этих так называемых фанатов, этого ненормального фанатизма, с которым теперь приходится сталкиваться. На хоккей ходили интеллигентные люди, нередко семьями. Наш, советский зритель на фоне канадского выглядел очень сдержанным. Канадцы, когда гол забивался, швырялись шляпами, галошами – все это летело на лед. Игроки стоят, смотрят, комбайн вышел, все это убрал… На самом деле, шляпы, галоши – ничего страшного, самое ужасное, когда бросают деньги, монеты. Ее не очень-то и заметишь, маленькую монетку, но если игрок закладывает вираж, а она попадает под конек, можно получить серьезные травмы, чаще всего травмы паха.

– Мы пришли в обыкновенных пальто, без «опознавательных знаков», к тому же нас еще разглядеть нужно было, мест же нет, загнали под самый потолок, и половина еще стояла, кресел хватило не на всех. Никто не роптал. Когда еще матч НХЛ увидишь?! А вообще в Канаде интерес к нам был огромным. Мы играли с любительскими командами, с клубами Западной профессиональной лиги, в десяти матчах девять побед и одна ничья. Переезжали из города в город, и в каждом городе у отеля, где жила сборная, собиралась толпа.

– Стояли в основном эмигранты. Вы учтите, Канада же была такая страна – три волны русской эмиграции, начиная с первой революции 1905 года, затем – 1917-й, и Великая Отечественная. Люди попадали в плен, и их отсылали в Канаду, как рабочую силу. Обратного пути для них не было, настолько сильно работала пропаганда, им внушалось: стоит вам вернуться домой, вы мгновенно будете арестованы. Особенно много людей приходило в Виннипеге, Калгари – в шахтерских городах. Им так хотелось услышать хоть одно русское слово, подержаться за нас. Приходили сотнями, расспрашивали обо всем. Десятки лет они не видели Родины, своих близких…

Запомнился разговор с одним очень богатым человеком. В 1905 году он уехал из России, признавался мне: «У меня всю жизнь была мечта – заработать много денег. Она сбылась. Захотелось власти. Попал в муниципалитет города. Должность есть, деньги есть. Но так не хватает России…».

– Проблем никаких не было. Нас даже отпустили в гости к духоборам. Духоборы – это же крымские татары. Они жили там своим, обособленным мирком, у них был деревообрабатывающий комбинатик, на нем сувениры производились. Они нас позвали в клуб, сказали: «Мы вас пригласим, сварим вам борщ, настоящий, московский! Когда мы к ним пришли, поразило, что справа сидят одни мужчины, слева – женщины. И обращаются друг к другу «брат», «сестра». Все вегетарианцы. Мы поели борща, посмотрели, как духоборы танцуют – в нашу честь полноценный концерт устроили.

– Канадцы любят жесткую силовую борьбу, и мне она нравится. Мы были на одной волне.

– Анатолий Владимирович любил приукрасить. Ничего такого не было. Да, я получил удар в игровом эпизоде, но кровь по лицу у меня не бежала ручьями, вкус крови во рту я чувствовал, ну и что? Сплевывал ее. Потом через какое-то время сам подъехал к Чернышову, говорю: «Аркадий Иванович, у меня словно прикус теряется, нижней челюсти почти не чувствую». Чернышов позвал доктора, тот меня обследовал и на машине отправил в госпиталь. Пока я ехал, подбородок у меня «плавал». Никаких переломов в восьми местах, что вы… Двусторонний перелом челюсти, на следующее утро мне сделали операцию.

– Они были антиподами, но великолепно дополняли друг друга. Анатолий Владимирович – очень сильный черновой тренер, ведь в принципе все тренировки проводил Тарасов. К новичкам он очень любил цепляться… И по каждому моменту подъедет, что-то такое скажет, от чего все покатываются, то на лед ляжет, то кого-то на что-то спровоцирует. Он такую обстановку создавал – хочешь, не хочешь, а побежишь! Этот дуэт – Чернышов-Тарасов принес множество побед нашему хоккею. Аркадий Иванович – единственный четырехкратный олимпийский чемпион в ранге тренера. Что тут еще скажешь?!

– А это идет от того, что Чернышов возглавлял «Динамо», Тарасов – ЦСКА. Команда ЦСКА была на виду, выигрывая год за годом чемпионаты страны, естественно, Тарасов чаще попадал, что называется, под прицел фотокамер. Но я хочу обратить внимание на токой факт: когда Анатолий Владимирович сам руководил сборной, – а это было после московского чемпионата мира 1957 года, Аркадия Ивановича тогда с поста главного тренера сняли… Поставили Тарасова. Тарасов стоял на капитанском мостике сборной СССР на чемпионате мира 1958, 59-ого и 1960 года. Ни один чемпионат мира и, к слову, ни одна Олимпиада не была им выиграна. Делайте выводы. И только после того, как Чернышов вернулся в сборную, началась впечатляющая победная серия.

– После Олимпиады в Саппоро Аркадий Иванович и я окончательно ушли из сборной. Чтобы посвятить себя клубу.

– Ну какая подоплека? Когда-то же надо заканчивать. Мне было уже 33 года, ждать, когда с трибун понесется: «На пенсию!», оставалось недолго. Ошибаться на льду в таком возрасте уже было нельзя, тут же начинались такие крики. Я не хотел их слышать. Предпочел уйти непобежденным.

– Я уже настроился, что перехожу на тренерскую работу, и летом тренировался не так интенсивно, как раньше…

– Никогда. Я провел в сборной одиннадцать сезонов, наигрался вдоволь.

– Это сейчас профессия юриста – важно и престижно, а тогда я посчитал, что это не мое. Что я буду время терять? Ушел, и дело с концом! Но в пединституте я оказался не через месяц, я на следующий год туда поступил. А МГУ у меня дочь закончила. Так что этот диплом в нашей семье есть.

– В Инсбруке, на первой для меня Олимпиаде, письма и телеграммы нам носили мешками. В том числе приходит телеграмма. Из Ленинграда. «Дорогие ребята, я болел за вас так, что у меня не осталось ничего от зарплаты. Не можете ли вы мне оказать материальную помощь?»

– Я однажды сказал Юрию Владимировичу: «Вы могли бы стать хорошим тренером», настолько глубоко он понимал игру, разбирался в тактических построениях. «Ты меня переоцениваешь», – скромно отвечал Юрий Владимирович. Мало кто знает, какой болельщицей была его жена, Татьяна Филипповна. По-моему, она и приложила руку к тому, чтобы и сам Андропов увлекся хоккеем. На игры он не приезжал, не было времени, но на матчах «Динамо» обязательно сидели его люди, которые поминутно набирали секретный номер и докладывали о любом событии на площадке.

– Да-да, в том числе и из других городов, когда мы играли на выезде!

– После возвращения из Венгрии я помогал Юрию Моисееву, потом Юрзинову. Почему перестал быть главным? Разве это от меня зависело? Серебряные медали, которые я выигрывал, будучи главным тренером «Динамо», больше никого не устраивали. Видимо, руководство считало, что чемпионства смогут добиться другие.

– И шестьдесят из них я провел в «Динамо». Несмотря ни на какие посулы, а меня, конечно, пытались переманивать и в «Спартак», и в ЦСКА, я не соглашался снять этот свитер. У нас сейчас любят рассуждать о патриотизме. А я всегда считал и считаю: патриотизм начинается с клуба. От человека, который предает свой клуб, смешно ждать патриотизма по отношению к стране. С этим я прошел всю жизнь, и никакие новые поветрия о том, что все продается и покупается, не заставят меня отказаться от этой правды.