По семейным обстоятельствам

26 июля 2012

Гимнастка Алия Мустафина: «Хочется и выступать, и бороться!»

Алия Мустафина в спорт пришла по семейным обстоятельствам. Фархат Мустафин – призер Олимпийских игр, борец, нынче тренер. Сейчас он говорит, что задачи вырастить чемпионов они с женой не ставили. Просто хотели, чтобы дети делом занимались. Еще говорит, думал: «Ну, позанимаются лет до 12, здоровье подтянут, а когда учеба серьезная начнется, я их заберу, и будут учиться. А пока пусть ходят. Страшно же, когда дети на улице. Компании, как известно, затягивают. Младшую я забирал из сада, а старшую, Алию, – мама завозила на вечернюю тренировку, а сама шла учиться. В девять лет под руководством Алии девчонки уже ездили сами. Причем Нелька, хоть и на два года младше, четче запоминала дорогу, старшая могла в сторону куда-нибудь уйти. Она, как я говорю, витает где-то. Идем куда-нибудь: «Аля, впереди столб». – «Вижу». Бам! «А я не думала, что он так близко…» С тех пор много времени прошло. И Алия Мустафина, двукратная чемпионка мира, прошедшая через славу и через боль большого спорта, если и витает в облаках, то только в свободное от тренировок время. Но свободного времени перед Олимпийскими Играми у спортсменов не бывает. Однако полчаса на разговор с корреспондентом VTBRussia.ru в рамках программы «ВТБ Команда» у Алии нашлось.

– У вас, Алия, как-то все сразу: только что школу закончили, а тут и на Игры уезжать надо.

– Да, мне удалось совместить и учебу, и тренировки. Рада, конечно, что экзамены позади. Теперь надо будет и об учебе дальнейшей подумать. Но это уже, сами понимаете, вопрос, который решится после Лондона.

– Что самое сложное сегодня? Ждать тяжело? Или хочется оттянуть немного Игры: ну, пусть бы они через пару недель начинались…

– Нет, не надо оттягивать. Очень тяжело дожидаться, когда уже будем выступать, когда выйдем на олимпийский помост. А самое тяжелое начнется уже там, в Великобритании. Надо продержаться в течение этих трех недель. Чтобы ноги не подвели, мышцы не забились, нервы не взбрыкнули.

– Сейчас какие ощущения: «ого-го, какая сила накоплена!» или «вот-вот пик формы подойдет»?

– Ну, пока еще не совсем «ого-го». Последние дни нужны для того, чтобы до конца все доделать.

– Алия, признайтесь, сколько раз пришлось отмахиваться от мыслей за последнее время: «Зачем я во все это ввязалась, жила бы спокойно?!»

– Такого не было! Наоборот, понимаю, что осталось чуть-чуть. Надо потерпеть, выступить на Играх, а потом уже будет все проще.

– Проще выступать или принимать решения?

– Олимпийские игры – это ведь действительно самые сложные старты.

– Я вашего папу как-то спросила: вы – спортсмен, жена – физик, у вас в семье должен быть культ спорта и точных наук. А он в ответ: нет, у нас в семье – культ семьи...

– Для меня семья – это семья, безо всяких дополнительных определений. Мама, папа, сестра. Ну, понятно, спорт – от папы. Хотя он, правда, меня на большие цели не «натаскивал». Иногда папа говорил: «Давай, Аля, будешь тренироваться – станешь чемпионкой мира». Но действительно ли он верил или просто так говорил, не знаю. Такого, чтобы папа или мама в зале сидели часами, как многие родители делают, – у нас не было. Я полюбила гимнастику сразу. Шведская стенка понравилась, батут, потом брусья… Маленькой все интересно и везде весело. А любимыми предметами в школе были физика и математика. Они мне легче всего даются, потому что это интересно. И многое понятно.

– Многие удивляются: что там может быть интересного?

– Как же физика может быть неинтересной?! Как законы природы действуют! У меня мама – учитель. Я перед тем, как в 7-й класс пойти, когда физику начинают проходить, учебник взяла почитать. И так меня захватило… Как это так, думаю, получается, что плюс с минусом притягиваются друг к другу, а плюс с плюсом отталкиваются?.. С тех пор физика стала любимым предметом.

– Девчонки в команде про вас всегда говорили, что вы на соревнованиях заранее просчитать можете, на какую оценку нужно выступить. Это правда?

– Ну, да. Это же чистая математика. А я, между прочим, не одна такая. Не надо думать, что мы на «Круглом» совсем, кроме зала, ничего не видим и не делаем.

– Жизнь остановить нельзя, а ваша жизнь, в основном, на «Круглом» и проходит.

– Да, уже давно заметила: на «Круглом» я себя уютнее чувствую, чем в Москве. Слишком мало, конечно, удается с семьей побыть. После крупных стартов бывает свободная неделя, но дома почти и не бываешь, все больше по делам бегаешь. Я первым делом в свою школу шла. С друзьями встречалась. Мы и в кино успевали сходить после уроков, и гуляли… Ведь целый год на базе, там одни друзья, а в Москве – другие. Не гимнасты. Мои одноклассницы – девочки-синхронистки. Школа у меня не спортивная, но она рядом с «Олимпийским» находится, и у нас много пловцов и синхронисток учатся. Бывает, что я рвусь домой с базы, но, хотя чужим это, может, и трудно понять, мы настолько привыкли здесь находиться, что все естественно воспринимается. И от большого мира устаешь с непривычки.

– Вы от большого спорта не устаете? Плакали за последний год больше, чем за всю прошлую жизнь? Ведь год выдался для вас очень трудным – восстановление после травмы затянулось…

– Нет, не могу сказать, что весь год проплакала. Взрослею.

– Испытания закаляют. Вы сами чувствуете изменения?

– И внешние, и внутренние. Я выросла, немного поправилась. И стала совершенно по-другому работать на всех снарядах. Прежняя гимнастика была ближе к детской. А после травмы началась взрослая.

– Можно сказать, вы ее выстрадали.

– Да, несомненно. Стало тяжелее работать. Может, потому что не привыкла еще к новым своим форматам, внутренним ощущениям. Женственнее стала, а это тоже какой-то другой поворот.

– А чувства после травмы, что бережете себя во время работы, не осталось?

– Нет, у меня такого не было никогда. Я в полную силу работала. Помогло, наверное, то, что я тут же приехала на «Круглое». На пятый или четвертый день после операции пришла в зал. Я бы не смогла вытерпеть все это время в другом месте. Я ходила в зал вместе со всеми девчонками, они выполняли свою работу, а я «качалась», помогала им. И в своей родной обстановке мне удалось рабочий ритм сохранить… Сейчас уже хочется, чтобы Игры начались. И выступать хочется, и бороться. Не сказать, что дни эти противные, последние. Они в помощь – что-то подделать, подчистить. И – в бой!

– Про соперниц говорят много: американки, румынки, китаянки, – далеко не подарок. Разговоры напрягают?

– Я стараюсь не думать о лишнем. Главное ведь сделать свое дело. Насколько хорошо каждая из нас его сделает – таков будет и результат. Бороться можно. И нужно. Знает, что главное для себя я вынесла после чемпионата мира, когда мы выиграли команду? Мы можем выигрывать у кого угодно! У китаянок можем, и у американок. Ничего в этом сложного нет. Работать надо, и все у нас будет нормально. И азарт появился. Не хочется останавливаться на достигнутом.

– Атмосфера Игр интригует? Или так много информации со всех сторон, что уже все, вроде как, и известно?

– Интересно, конечно. Все-таки Олимпийские Игры не каждый день проходят и не каждому суждено туда попасть. Ответственность большая.

– Хочется от нее избавиться? Хорошо бы, чтобы никто и ничего не ждал, да?

­– Не скажу, что давит. Сейчас в голове одно: надо дотренироваться, и все, что я за эти 12 лет наработала, показать там, на олимпийском помосте.

– Мне кажется, в спорте невозможно обойтись без доли здорового пофигизма, когда то, что не нужно, отодвигаешь в сторону.

– Наверное, это правильно. Есть цель, я к ней должна приближаться и, в конечном счете, прийти. А то, что направо и налево встречается, – можно отодвинуть.

– Это грамотный путь для спортсмена?

– Это грамотный путь не только в спорте. Но и путь человека, у которого есть цель, и он ее добивается, несмотря ни на что. И это не пофигизм, просто надо идти вперед. Потому что, может быть, другого раза уже не будет.

– Понимаю, что не самое лучшее время для этого вопроса, но допускаете мысль, что вы пройдете еще один олимпийский цикл?

-– Да, есть такая мысль. Но, правда, надо сначала закончить этот цикл. А там дальше... Может, само пойдет.

– Конкуренция в сборной, пока вы восстанавливались, усилилась. Конкуренция может раздражать?

– Нет, моя главная цель – помочь команде. Потому что, как ни крути, первые два дня все равно выступать надо только за команду, а потом уже за себя. Мне надо выполнить свою программу так хорошо, как я могу. Вот это и есть цель. А дальше уже все остальное.

– Все говорят, что вы по натуре максималист.

– Переживать буду, но, надеюсь, все будет хорошо.

– Старший тренер женской сборной Александр Александров всегда говорил, что самое главное ваше качество – надежность. «На соревнованиях умеет собираться. Даже если накануне ничего не получается в зале, она расплакаться может от бессилия, на старт выходит и… Так может выдать!»

­– Знаете, после того как я стала чемпионкой мира, меня часто спрашивали: изменилось ли во мне что-то? А ничего ведь действительно и не изменилось. Я, конечно, знала, что до меня Светлана Хоркина была уже много лет назад, и то, что сравнивают с ней, приятно. Но Хоркина – это Хоркина. А я – Мустафина. Хочу что-то свое в гимнастике оставить.