Руководитель Научно-образовательного центра «Цифровые технологии в образовании» ВШМ СПбГУ Сергей Лукашкин — о трансформации обучения и о том, заменят ли людей роботы
Образование, с одной стороны, самая традиционная, с другой — открытая всем новым веяниям сфера. Цифровая трансформация отрасли происходит на наших глазах: стремительно набирает популярность онлайн-обучение, появляются новые цифровые сервисы и услуги, специалисты обучают искусственный интеллект, который, в свою очередь, учит людей. Процесс взаимодействия человека и технологий взаимен. Как его правильно настроить, насколько глубоко он может изменить привычную систему и как в современном цифровом мире сохранить фундаментальные образовательные ценности? Ответы на эти вопросы ищет Научно-образовательный центр «Цифровые технологии в образовании», созданный банком ВТБ совместно с Высшей школой менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета (ВШМ СПбГУ).
— Сергей, расскажите, пожалуйста, о Научно-образовательном центре, который вы возглавили. Что это за проект?
— Основная задача центра понятна из его названия — изучение цифровых технологий в образовании. Сейчас мы уже используем эти инструменты в обучении, но внедряем их скорее интуитивно, хотя технологии уже хорошо развиты. В процессе работы нашему центру предстоит ответить на несколько важных вопросов: как создавать цифровой контент, в каких форматах он должен быть, каким образом его внедрять в учебный процесс, чтобы обучение было более эффективным? Кроме того, центр ведет еще три направления исследований: сбор цифрового следа, формирование цифрового профиля и создание конструктора для преподавателей-практиков.
— После окончания исследований вы откажетесь от традиционных форматов обучения?
— Нет, наша цель — понять, что именно и где именно лучше работает, чтобы это сочетать. Когда мы создаем новый образовательный курс, то стараемся использовать сразу несколько форматов. Это могут быть лекции в Zoom, групповая работа, игры, VR-симуляции, проактивный контент. Мы не говорим, что старый формат плох, мы говорим, что где-то он хорошо работает, а где-то его лучше заменить цифровым. Мы обогащаем, а не отрицаем.
© ВШМ СПбГУ
— Говоря об исследованиях, обычно предполагают сравнение полученных данных. Как можно измерить качество знаний, усвоенных после прохождения курсов?
— Самый простой способ — провести тестирование нескольких групп учеников, когда одна из них проходит обучение в классическом формате, а другая получает новые знания с помощью цифровых технологий. Измерять можно не только результаты тестов, но и биометрические показатели. Например, при помощи VR-очков или eye tracking (технология отслеживания движения глаз): эти инструменты позволяют оценить вовлеченность человека, его реакции и эмоции, то есть дают возможность оценить сам процесс обучения объективно. А еще мы анализируем историю общения в чате на онлайн-лекции, аудио- и видеозаписи, проекты, презентации, эссе и т.д. Все это называется цифровым следом. Например, используя анализ тональности аудиосообщения, можно оценить манеру выступления, уверенность речи, ее эмоциональную окраску. Иными словами, сегодня мы можем более объективно смотреть на процесс обучения, особенно это важно для гибких навыков (soft skills).
— Расскажите подробнее про отслеживание эмоциональных процессов. Какие вопросы они решают при использовании в образовании?
— Нейротехнологии — это в первую очередь исследования, которые отвечают на вопрос, в каком состоянии находится человек во время обучения, как проходит усвоение материала. Студент может переживать разные эмоции, в том числе и стресс. Оценивая его переживания, допустим, во время пребывания в виртуальной реальности, можно ответить на вопрос, как эмоции испытуемого влияют на процесс обучения. Полученные данные и их анализ позволят объединять разные обучающие методики, добиваясь оптимального результата. Мы можем взять несколько форматов обучения, скажем в VR и очный тренинг, и оценить их «одной линейкой» с помощью нейроинтерфейсов.
© Getty Images Russia
— Как смешение традиционного и нового форматов обучения может выглядеть на практике?
— Мы как-то делали большой курс по теории банковских продуктов для контактных центров. Идея была простой: перевести обучение теории на микромодульный формат, оставив за тренерами только передачу практических знаний. После прохождения курса мы провели тестирование наших групп по двум категориям: полнота полученных знаний и качество работы после завершения курса. Тестирование показало, что замена классического формата на цифровой возможна. Микромодульный формат — это обучение «на ходу», когда весь материал разбит на небольшие фрагменты по 5–15 минут. Это очень удобно, вы точно можете найти столько времени в течение дня для прохождения нескольких модулей. Этот формат показал себя так же эффективно, как работа с тренером. Получается, что можно перераспределить нагрузку, дав лектору возможность сосредоточиться на обучении сложным практическим навыкам.
— Научно-образовательный центр по цифровым технологиям создан совместно ВШМ СПбГУ и банком ВТБ. Насколько глубоко Высшая школа менеджмента уже использует цифровые технологии в образовании?
— Я считаю, что ВШМ СПбГУ сейчас на передовой цифровой трансформации образовательного процесса. Одна из задач нашего центра — помочь вырваться вперед еще дальше. Высшая школа менеджмента — это без преувеличения школа мирового уровня. Мы уже работаем в цифровом мире, поднялись на очень высокую ступень, у нас классные преподаватели, не только теоретики, но и практики. ВШМ СПбГУ использует серьезные технологии, чтобы создать цифровую образовательную среду. Студенты получают знания о том, как пользоваться симуляторами и цифровыми инструментами, части из которых еще нет в общем доступе. Выпускники не только пользуются этими технологиями — у них как у менеджеров есть навык управления цифровыми проектами. В этом смысле Высшая школа менеджмента очень уверенно себя чувствует.
— Можете немного подробнее рассказать об инструментах обучения, которые уже используются в ВШМ СПбГУ?
— Сегодня действует несколько таких программ. Сейчас создается платформа, которая позволит любому эксперту превратить свои знания в обучающий контент. Мы работаем над программой тренировок, VR-симуляций для наших педагогов по созданию видеокурсов. Не все преподаватели органично чувствуют себя перед камерой, но мы можем создать инструмент, который поможет им «прокачать» этот навык. Создана симуляция для студентов по питчам (коротким презентациям). Скоро она будет запущена в пилотном режиме. Нередко студенты ВШМ СПбГУ начинают реализовывать свои проекты уже во время обучения, у некоторых даже возникают стартапы, поэтому им нужно научиться правильно презентовать свои идеи. Для этого мы разработали симулятор публичного выступления. У нас появились проектно-образовательные интенсивы, мы делаем этот формат совместно с «Университетом 20.35» (Университет Национальной технологической инициативы. — Прим. ред.). Развивается проект гибридных аудиторий, когда преподаватель может читать лекцию одновременно и для студентов, которые сидят напротив него, и для ребят, которые учатся дистанционно.
— Давайте попробуем сделать краткий обзор цифровых форматов обучения. Что сюда входит?
— Начать можно с диалоговой симуляции в виртуальной реальности. Условно все симуляторы можно разделить на несколько видов: поведенческие, когда отрабатываются гибкие навыки, soft skills, профессиональные, hard skills, и организационно-деятельностные, когда симулируется работа компании или даже целой отрасли.
— Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.
— Когда человек надевает очки виртуальной реальности, в среднем через 20–40 секунд он начинает взаимодействовать с цифровой средой, как с реальной. Поэтому технологии виртуальной реальности и смежные с ними называются иммерсионными, их смысл в том, что они создают эффект погружения. Цель soft skills симуляции — тренировка навыков речи или определенной последовательности действий. В hard skills симуляции можно имитировать работу станка или какого-либо оборудования для отработки навыков работы с ним. Отдельно можно выделить командные симуляторы — этот формат больше похож на игру. Хорошим примером организационно-деятельностных симуляторов являются экономические стратегии, они помогают научиться управлять деятельностью компании.
© Getty Images Russia
— Совсем недавно такие картины выглядели бы как кадры из фантастических фильмов. Какие еще технологии сегодня становятся реальными?
— Обучение как игра. Этот подход называется edutainment. Как он реализуется? Например, у вас есть некий процесс, скажем, продажи, вы создали для сотрудников поведенческий сценарий (обычно это называют скриптом), по которому они должны действовать. Как правило, этой информации много, она бывает нелинейной, ее сложно запомнить. Сценарий можно выучить, а можно упаковать в формат нарративного повествования, создать визуальную историю или интерактивный лонгрид. Сотруднику нужно открыть обучающий сайт, познакомиться с персонажами на экране и начать вести диалог. Так процесс обучения превращается в игру, а не в зазубривание. Более продвинутый формат — создание небольшой компьютерной игры, допустим квеста. В рамках игрового процесса человек достигает образовательного результата. Еще один формат — микромодули. При этом передача знаний может проходить по-разному: с помощью текста, видео, тестирования. Получается все достаточно бодро и быстро.
— А какую роль в образовании может играть искусственный интеллект?
— Глобальную! Это сквозные технологии. При помощи искусственного интеллекта можно создавать проекты, симуляторы, оценивать цифровой профиль, собирать данные, обрабатывать их. Искусственный интеллект можно использовать по-разному. Но нас в большей степени интересует, как вообще, в принципе, AI (от англ. Artificial Intelligence — искусственный интеллект. — Прим. ред.) может применяться в образовании. Мы планируем провести такое исследование, чтобы посмотреть, как эта технология используется.
© Getty Images Russia
— Люди все еще обучают искусственный интеллект или он уже учится сам у себя?
То, что сегодня мы называем искусственным интеллектом, на самом деле таковым не является, это всего лишь коммерческое название технологии. Сейчас активно ведутся работы над созданием «общего искусственного интеллекта», системы, которая сможет говорить с человеком на любую тему. Но пока технологии машинного обучения зависят от базы знаний, созданной человеком. Если ее нет, разработчик практически лишен возможности создавать искусственный интеллект. Сегодня AI всегда работает в узком направлении, например, если мы создаем чат-бот для компании, то он будет много знать о работе этой организации, отвечать на любые вопросы по продуктам и процессам, но на отвлеченные темы с ним уже нельзя поговорить. А если вы хотите сделать голосового ассистента, с которым можно пообщаться на любую тему, то на специализированные вопросы он ответить не сможет.
— То есть пока глобальная цель по созданию «общего искусственного интеллекта» — это перспектива?
— Я убежден, что сегодня на текущей технологической базе создать «общий искусственный интеллект» нельзя. Сегодня AI усиливает человека. Он выполняет ту же роль, которую полтора десятилетия назад играл смартфон. Задача AI — помогать решать рабочие задачи. Если я медик, то искусственный интеллект поможет мне проанализировать снимок МРТ, указать на возможную проблему. При этом я как врач могу с ним согласиться или нет. Эта система помогает человеку и от него же зависит. Аналогичный принцип действует и для роботов.
— Но наступит момент, когда технологии смогут изменить нашу жизнь кардинально?
— Технологии повсеместно меняют жизнь человека, этот процесс начался задолго до развития цифровых технологий. Когда-то были извозчики, сейчас их нет, но есть таксисты. Тут возникает вопрос: а что с ними будет, когда беспилотные автомобили станут совершеннее и получат массовое распространение? Профессии меняются, дополняются новыми функциями. Если вы видите, куда может развиваться ваше направление деятельности, двигайтесь в эту сторону. Правда, такие изменения вашей жизни, скорее всего, потребуют серьезных усилий, но это того стоит.
© Getty Images Russia
— Как вам кажется, какие профессии могут исчезнуть в скором будущем?
— Есть исследования, которые дают нам ключи к пониманию того, может ли какая-то профессия исчезнуть, измениться или, наоборот, вместо нее возникнет что-то новое. Я бы сказал, что в этих исследованиях сформулирована гипотеза о критерии заменимости или автоматизируемости того или иного вида деятельности. Есть такие виды работ, которые плохо автоматизируются, они делятся на два типа. Первое — цифровизация рабочего процесса невозможна или у него очень низкое качество автоматизации, а второе — высокая стоимость. Какие свойства профессий плохо автоматизируются? Творческие, где нужно придумывать что-то новое и, по крайней мере, пока технологии с этим не справляются. Также работа, связанная с процессами взаимодействия между людьми, — здесь полной автоматизации и не предвидится. Хороший пример — это комьюнити-менеджмент. Например, когда модератор ведет соцсети компании, повышая вовлеченность всех участников. Что касается второго пункта, всегда есть вопрос: кого легче нанять — троих землекопов или один экскаватор? Бизнес выберет тот вариант, который будет дешевле. Третья сфера, которая пока стабильна, — задачи, связанные с мелкими манипуляциями. Роботы еще плохо с этим справляются. Если все три компонента содержатся в вашей деятельности, то, скорее всего, ваша профессия не исчезнет. А в остальном либо ваши навыки станут не нужны, либо от вас будет требоваться более высокая квалификация и умение работать с роботами или программами, основанными на ИИ. Мы живем в мире, где все время появляется что-то новое. Для того чтобы быть актуальным, востребованным, нужно постоянно чему-то дообучаться, что-то узнавать. Так родилась концепция непрерывного обучения в течение всей жизни — life-long learning. Это особенно актуально для людей, занятых в отраслях, которые начинают сильно изменяться или вообще оказались под угрозой исчезновения. Мир стремительно меняется, и нам необходимо успевать за этими изменениями.
Для справки
Банк ВТБ входит в Попечительский совет ВШМ СПбГУ наряду с крупнейшими российскими и глобальными компаниями, представителями органов власти и международного академического сообщества. Поддержка осуществляется в рамках общебанковской программы «Образованная страна». ВШМ СПбГУ — ведущая российская бизнес-школа, созданная на базе Санкт-Петербургского государственного университета, старейшего классического университета, крупнейшего центра науки, образования и культуры в России. ВШМ СПбГУ признана в России и в мире как центр научных исследований и обучения в области менеджмента.