Образы Петра I в русской культуре

На голову выше всех современников, неукротимый и несдержанный правитель, построивший столицу на болоте — Петра I трудно не узнать. К 350-летию первого российского императора вспомним, как изображали Великого Петра в разных областях отечественной культуры.

Скульптура: монумент Петра Великого («Медный всадник»)

Монумент Петра Великого («Медный всадник»). Скульптор — Этьен Фальконе © Andrew Shiva, CC BY-SA 3.0, Wikimedia Commons

«Медный всадник» — визитная карточка Санкт-Петербурга и главный образ основателя города. Памятник создан по повелению Екатерины II, которая даже дальней родственницей Петру не являлась, но называла себя его главной последовательницей и мечтала изменить Россию так же, как когда-то это сделал он. Эту идею преемственности памятник и должен был продемонстрировать народу: пусть не кровное родство, но идейное между ними точно было.

Фигура Петра Первого на коне располагается на постаменте из «Гром-камня». Чтобы притащить этот огромный валун из окрестностей города на Сенатскую площадь, понадобились смекалка и дюжины сильных рук. Такое естественное происхождение камня (хотя даже он сборный и состоит из нескольких отдельных частей) было принципиальным для образа императора. Он сумел сделать немыслимое — вступил в борьбу с самой природой и одержал победу: построил Северную Пальмиру и столицу Великой Империи на болоте! И даже после смерти, возвышаясь на Гром-камне, он олицетворяет победу разума и могущество человека.

Создатель памятника — Этьен Фальконе — писал: «Монумент мой будет прост… Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он, конечно, был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя-законодателя…». Но, несмотря на такой несложный замысел, образ императора дополнен множеством символов: легкая незамысловатая одежда — близость к народу, медвежья шкура вместо седла — нация, которую Петр сумел вывести из тьмы в свет цивилизации, змея под копытом коня — вражеские силы, которые постоянно вставали на пути императорских преобразований. Кстати, змея — дополнительная точка опоры для памятника, без которой фигуре вряд ли бы удалось устоять.

Литература: поэма Александра Пушкина «Медный всадник»

Иллюстрация Алексея Кравченко к поэме Александра Пушкина «Медный всадник». Государственное издательство «Художественная литература», 1936 год. Гравюра на дереве © Public domain

Однако, «Медным всадником» этот монумент не называли ни автор, ни заказчица: это имя он получил с легкой руки Пушкина и его одноименной поэмы.

Здесь образ Петра совсем иной. Он все также велик и могуч, способен преодолевать трудности, подчинять себе обстоятельства и побеждать несмотря ни на что. Но ведь все это об императоре, а каков его человеческий портрет?

Сюжет поэмы никак не связан с жизнью или биографией императора: в центре — история заурядного чиновника Евгения, который в очередном городском наводнении потерял свою возлюбленную Парашу. Образ Петра I появляется в поэме во время прогулки почти обезумевшего от горя Евгения. Проходя мимо монумента, он бросает создателю города обвинения, и его помутненный рассудок рисует перед ним картину, в которой разгневанный от дерзких слов Петр несется за Евгением на своем бронзовом коне.

Александр Сергеевич противопоставляет ничтожность Евгения величию императора: Петр I, восседая на коне, находится в поле недосягаемости «маленького человека», который только средство для достижения целей властелина судьбы. И смерть Параши — это всего лишь очередная жертва на пути его великих замыслов.

В государственных делах Петру нет равных, но как человек он холоден, прагматичен, раздражителен. И это цена за его величие: «Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта!».

Живопись: «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе»

Николай Ге. «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», 1871 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва © Public domain

Это произведение Николая Ге является, наверное, самым узнаваемым образом Петра Великого в живописи. Для достижения максимальной исторической достоверности Николай Николаевич много работал с портретными зарисовками Петра и Алексея, костюмами 18-го века и деталями интерьеров петергофского дворца Монплезир. Сейчас картину можно увидеть в Третьяковской галерее, давним партнером которой выступает банк ВТБ.

Несмотря на статичность героев и их внешнее спокойствие, картина полна напряжения. По-другому эта историческая драма закончиться вряд ли могла: сын отказался принимать реформы отца, на реализацию которых он положил всю свою жизнь. Алексея даже обвинили в предательстве и попытках побега в Западную Европу с целью организации переворота в России — хотя насколько это правда историки спорят до сих пор.

На картине перед нами накал этих конфликтных отношений родителя и ребенка. Причем освещение и работа с цветом художника явно показывают, на чьей стороне автор и «историческая правда»: Алексей почти слился с интерьером под суровым, но справедливым взглядом отца. Но Петр не торжествует. Он понимает, на что обрекает своего единственного сына-наследника.

Петр Первый на этой картине не великий повелитель и не герой: здесь он уставший человек, которому приходится принимать непопулярные и сложные решения. Снова и снова.

Кинематограф: «Юность Петра»

Актер Дмитрий Золотухин в роли Петра I в фильме «Юность Петра» © РИА Новости

Биография человека, который добился почти невозможных высот, всегда интересна детством: какие обстоятельства ковали его характер, кто учил и воспитывал будущего героя, что подтолкнуло его выступить против общества. Именно этот эпизод становления Петра Великого лег в основу сюжета исторической дилогии Сергея Герасимова «Юность Петра».

Это был далеко не первый образ российского императора на телеэкранах, но роль Петра Первого в исполнении Дмитрия Золотухина стала классикой российского кинематографа.

В этом фильме Петр еще не представляется уставшим и вечно суровым правителем. Перед нами молодой человек, с уже непростым жизненным опытом стрелецких бунтов и придворных интриг. Но это не мешает ему с юношеским пылом жаждать радикальных изменений любимого государства.

А для спасения «страны через реформы» нужно было переступить патриархальные устои и традиции. Сделать такое в начале 18-го века в России — героизм. Поэтому на экране юноша, который формирует свой характер и окружение, с энтузиазмом хватается за любую работу, с каждым шагом теряя свойственную ребенку наивность и простоту.