Лучистая колбаса, квадратная крестьянка и выращивание картин
12.04.2023
Русский авангард — особая страница в истории отечественного искусства. Художники-авангардисты открывали новые формы, потрясали общественные устои и выводили русское искусство на мировую арену. Во многом такое развитие художественного языка и переход от реализма к абстракциям связаны с научными открытиями и технологическим прогрессом. Вслед за учеными художники начали искать новые способы видеть мир, думать и говорить о нем. Посмотрим, как достижения науки вдохновляли русских авангардистов на творческие эксперименты.
Лучизм Михаила Ларионова: показать невидимое
В 1912 году Михаил Ларионов изобрел одно из первых абстрактных направлений в изобразительном искусстве — лучизм. Вместе с ним «лучистые картины» писала его спутница в жизни и творчестве Наталия Гончарова.
Идеи о том, что весь мир наполнен невидимыми глазу лучами, в начале 20 века завладели умами. Ученые пытались зафиксировать лучистую энергию во время спиритических сеансов. Фотографы делали снимки мыслей и разных эмоциональных состояний человека. Русский биолог Наум Котик изучал «мозговые лучи», которые возникают во время мыслительного процесса, и с их помощью объяснял телепатию и ясновидение. Наука смешалась с оккультными практиками, а публикации о разнообразных лучистых материях вошли в массовую культуру.
На этом фоне Михаил Ларионов формулирует свою теорию лучизма. Он считает, что художник — это медиум, который при помощи художественного воображения может уловить и показать другим невидимые, но вездесущие лучи.
Ларионов так описывал свой подход к изображению предметного мира:
«Выдвигаемый нами стиль лучистой живописи имеет в виду пространственные формы, возникающие от пересечения отраженных лучей различных предметов, формы, выделенные волею художника. <...> Картина является скользящей, дает ощущение вневременного и пространственного — в ней возникает ощущение того, что можно назвать четвертым измерением».
Супрематизм Казимира Малевича: художник осматривается во Вселенной
Художники-авангардисты переняли от ученых и методы работы. Создание картин они называли опытами. Каждое новое течение преподносили как научное открытие. А вместо диссертаций сочиняли манифесты, в которых объясняли, как теперь следует творить.
Рекордсмен по количеству наукообразных размышлений о природе искусства — Казимир Малевич. Его сочинения изданы в пяти томах. Чтобы ориентироваться в придуманных Малевичем словах, не помешал бы словарь: планиты — жилье для землянитов, земляниты — люди будущего, архитектон — универсальная форма современной архитектуры.
Держал ли Малевич в голове достижения современной науки, когда создавал супрематические картины? Возникновение «Черного квадрата» было похоже на случайное озарение, которое могло случиться хоть с Рафаэлем, хоть с Веласкесом. Малевич написал черный прямоугольник поверх цветной композиции, а когда понял, какой прорыв в искусстве совершил, по воспоминаниям очевидцев, «целую неделю не мог ни есть, ни пить, ни спать». Но за этим озарением последовало осознание случившегося:
«Как Эдисон не может возвратиться к первобытной технике изображения, так и новое искусство не может прийти к Рубенсу, Рембрандту и Сезанну. <...> Придется массам все же разбираться в нем, как астроному с новым явлением в астрономическом пространстве, и учиться оперировать более сложными числами, нежели число пальцев на руках и ногах».
До Малевича художники не раз писали крестьянок в красных сарафанах — Малевич сводит этот образ к красному квадрату. И обязывает зрителя приложить усилия, чтобы осознать: перед ним не шутка или издевательство, а художественный прогресс. Художник больше не тратит силы на подражание действительности, а занимается чистой живописью, суть которой — цвет и форма.
Появление импрессионизма связывали с достижениями научно-технического прогресса, который изменил восприятие действительности: за окном несущегося на всех парах поезда картинки мелькают с другой скоростью и выглядят иначе, чем за окном кареты. Малевич говорил, что из кабины аэроплана ландшафт выглядит, как абстрактные фигуры на супрематической картине. И в собственном направлении в живописи художник замахивается на осмысление Вселенной. С помощью супрематизма Малевич хотел добраться до самой сути, сделать предметом живописи простейшие формы и чистый, не наделенный никаким содержанием цвет.
Абстракционизм Кандинского: будущее под микроскопом
Как и другие авангардисты, Василий Кандинский оказался в мире, лишенном привычных ориентиров. Теория относительности Эйнштейна дала повод сомневаться в том, что прежде считалось реальностью. Если все не то, чем кажется, нет никакого смысла кропотливо переносить на полотно дома и деревья, заводы и пароходы. Художник может сосредоточиться на поиске и изображении духовного, не прибегая к метафорам и аллегориям.
«Абстрактное искусство создает рядом с „реальным“ новый мир, с виду ничего общего не имеющий с „действительностью“», — утверждает Кандинский. И уточняет, откуда это желание отстраниться от общей реальности: «Когда потрясены религия, наука и нравственность (последняя сильной рукой Ницше) и внешние устои угрожают падением, человек обращает свой взор от внешнего внутрь самого себя».
Большое значение Кандинский придает и цвету, который сам по себе является носителем содержания. Например: «белый цвет звучит как молчание, которое может быть внезапно понято». Трудно представить себе традиционную картину с изображением узнаваемых реальных объектов, которая была бы способна передать такой же смысл.
Другой пример влияния науки на творчество Кандинского — «биоморфный» период. Художник штудировал журналы по биологии, рассматривал фотографии микроорганизмов и сам заглядывал в микроскоп. Так появились работы, когда Кандинский вместо точек и линий пишет текучие природные формы, а сами картины напоминают стекло с микроорганизмами.
Биоморфными изображениями художник особенно увлекся в годы Второй мировой войны. Исследователи его творчества видят в этих «репортажах» из микроскопа размышления о лучшем будущем: пастельные тона и мягкие линии – надежда художника на скорый мир и послевоенное возрождение.
Аналитическое искусство Филонова: картины, которые растут как цветы
Полотна Павла Филонова тоже выглядят так, будто это картинка из калейдоскопа. Сам художник так описывает принципы разработанного им метода аналитического искусства:
«Упорно и точно рисуй каждый атом. Упорно и точно вводи выявленный цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело, или органически был связан с формой, как в природе клетчатка цветка с цветом».
Филонов работал маленькой кистью и «выращивал» свои картины из атомов цвета и формы. Творческий процесс художник сравнивал с деятельностью природы, которая из мельчайших элементов собирает большие и сложные объекты. В названиях своих произведений Филонов любил использовать слово «формула».
Аналитическое искусство Павла Филонова — авторская интерпретация кубизма. Многие русские авангардисты прошли через увлечение этим направлением в живописи. Суть кубизма очень точно сформулировал поэт и критик Гийом Аполлинер, когда описывал творческий метод Пикассо: «Он анализирует объект, как хирург анатомирует труп».
Не лишились ли художники в результате увлечения наукой вдохновения, фантазии? Не превратились ли их мастерские в операционные и лаборатории, а произведения — в сухие отчеты об опытах? В завершение — пример, который показывает, что наука была лишь источником вдохновения, а художники остались такими же чудаками и мечтателями, какими были сотни лет назад.
Владимир Татлин, один из ярчайших представителей русского авангарда, задумал сделать индивидуальный летательный аппарат, который заменил бы человеку крылья — «Летатлин». После долгих наблюдений за птицами он сделал аппарат, который, конечно, не взлетел. Когда на публичной встрече его спросили, обращался ли он к инженерам, которые могли бы помочь с расчетами, он ответил: «А вы спрашивали ворону, по каким расчетам сделаны ее крылья?» Когда знаменитый летчик-испытатель Валерий Чкалов поинтересовался, летает ли чудо-аппарат, Татлин парировал: «Это меня не интересует! Это ваше дело, вы и летайте!»
Подробнее изучить многовековые отношения ученых и художников, их взаимное влияние друг на друга можно на выставке «На языке правил и исключений. Наука и искусство» в Еврейском музее и центре толерантности. Этот проект организован совместно с Политехническим музеем при поддержке банка ВТБ. На выставке показывают как редкие приборы, вышедшие из кабинетов ученых, так и рожденные в художественных мастерских шедевры Рембрандта, Малевича, Филонова и многих других мастеров. Экспонаты для проекта предоставили частные коллекционеры и крупнейшие музеи, среди которых Эрмитаж, Пушкинский, Третьяковка, Музей Востока. Выставка задумана как место, где будет интересно провести время всей семьей. Она включает несколько интерактивных зон, которые превращают ее в современный парк аттракционов, где сложные темы подаются в игровом формате. Выставка работает до 2 июля.