На пальцах

3 апреля 2014

Екатерина Кондаурова: «Никогда и ни за что на свете дома или в машине я не включу «Лебединое озеро»

Прима-балерина Мариинского театра Екатерина Кондаурова в зале Большого театра, накануне московской премьеры «Весны священной» Саши Вальц. © РИА Новости, Владимир Вяткин

Солистка Мариинского театра Екатерина Кондаурова родилась в Москве, но училась балету в ленинградском училище имени А. Я. Вагановой и осталась жить и танцевать в городе на Неве. Сказать, что у нее есть какое-то одно амплуа, невозможно. Она хороша как в классических партиях, так и в современных постановках, в пуантах и босиком. И все чаще хореографы отдают ей премьерные партии.

История с географией

– Катерина, на какой вопрос журналистов вам надоело отвечать больше всего?

– Какая роль у меня самая любимая. Все ожидают в ответ услышать какое-то одно название. Но ни один артист так не ответит. В каждую партию вкладываешься, поэтому каждая партия особенно остро любима на момент ее подготовки и потом. Возможно, потом, когда-нибудь нескоро, будет в моей карьере партия, которую я поставлю впереди всех… Но сегодня нет такой. Если бы Улановой, например, в свое время задали вопрос о партии ее жизни, есть вероятность, что она назвала бы не Жизель, как мы все привыкли думать.

– Как полюбить свою героиню? И обязательно ли всех любить?

– Не полюбить, присвоить, привнести в роль что-то свое, личное, чего не было до тебя. Когда я репетировала Анну Каренину в балете Алексея Ратманского, у меня было море вопросов. Алексей много подсказывал, но главным помощником оказалась сама книга Толстого. В каждом предложении можно было найти те движения, которые мы делали в зале. Я просто брала главу и читала, как Анна целовала руки Вронского, как склоняла голову на его плечо… Нужно было не просто заучить движения, но еще понять, как она чувствовала себя в той или иной сцене. Был такой интересный момент: жена Ратманского, Таня, мне посоветовала: «Катя, ты когда ссоришься со своим мужем, посмотри на себя в зеркало – тебе будет легче». И я так и поступила. И в зеркале увидела то выражение лица, которое должно было быть у Анны в моменты ссор с Вронским: человеком, которого она, несмотря на раздор, очень любит.

Если ты хочешь работать в своем театре и представлять свой театр, как я – Мариинский, – то, конечно, ты только здесь работаешь!

– Вы боитесь современной хореографии, как многие классические танцовщики? Того, что она «испортит» тело?

– Для меня современная хореография – это разрядка, отдых от классики. После таких опытов, как был у меня с Форсайтом, с МакГрегором, с Прельжокажем, я чувствую себя более свободно в классических партиях. Эти хореографы задействуют какие-то другие части тела, мышцы, настолько неожиданные, что я даже не подозревала раньше, что так можно двигаться. Что-то из современной хореографии я даже «перетаскиваю» в свои классические партии.

– Есть ли у вас возможности и желание взять и улететь на полгода на постановку в другой театр?

– Если ты хочешь работать в своем театре и представлять свой театр, как я – Мариинский, – то, конечно, ты только здесь работаешь. Есть, конечно, балерины, которые числятся в труппе Мариинского, но часто отлучаются на постановки за границей на пару месяцев. Каждый выбирает сам, как выстраивать отношения со своим театром. Я – здесь. Когда меня приглашают, я сначала смотрю свой график в Мариинском театре, и, если он позволяет, могу отлучиться. И то не больше, чем на пару дней. Я не позволяю себе отменять спектакли в Мариинском здесь ради спектаклей где-то еще.

«Почему-то принято считать: если ты приехал из Москвы, значит, тебя оттуда выгнали»

– Вы – настоящий патриот Мариинского театра, я поняла. Кстати, о патриотизме. Вы родились в Москве… Не скучаете по ней?

– Нет, о Москве даже не вспоминаю. И у меня никогда не было мыслей: «Что, если бы я осталась в Москве, что, если бы пошла в Большой театр?..» Конечно, несмотря на то, что большую часть своей жизни я уже прожила в Петербурге, кто-то, наверное, все еще считает меня не питерской… Но, честно говоря, я уже на себе этого не замечаю. Не то, что во время учебы в Вагановке… До сих пор помню: я стою у палки, по залу идут два педагога, один другому показывает нас со словами: «Это Аня, это Петя, а это (кивая в мою сторону)… это девочка из Москвы». Это при том, что откуда только в Вагановку не приезжали! Просто почему-то принято считать: если ты приехал из Москвы, значит, тебя оттуда выгнали…

Дела семейные

– Ваш муж, Ислом Баймурадов, тоже танцовщик Мариинского театра. Дома разговоры – только о балете?

– О делах дома мы почти не говорим. Даже наши ссоры на репетициях остаются в зале. Мы не обсуждаем за ужином, кто как неправильно поддержку сделал, а кто как неправильно ногу поставил. Мой муж еще и педагог-репетитор, поэтому многие спектакли готовит и с другими танцовщиками. И когда спектакль проходит неудачно, что-то там у танцовщика не вышло, он ужасно расстраивается, так, будто это было его собственное падение на сцене, его собственная ошибка. Глядя на него в эти моменты, я понимаю, что педагогическая деятельность – намного более нервная работа, чем актерская.

– А со стороны балетные кажутся людьми без нервов, которые парят над бытом, а дома слушают исключительно «Лебединое озеро»…

– Ой, вот никогда и ни за что на свете дома или в машине я не включу «Лебединое озеро». У меня в наушниках чаще всего либо радио «Эрмитаж», либо просто какая-то джазовая музыка. Было одно время, когда на «Эрмитаже» в конце часа ставили что-то из классики. Я тут же переключалась на другую волну. Не могу это слышать вне сцены! Это прекрасная музыка, но как музыку я ее не воспринимаю. Я слышу звуки, и мое тело начинает напрягаться, вспоминая движения из балета. Какой тут отдых!

– А как домашние обязанности в семье распределяются?

– У нас демократия, четкого распределения обязанностей нет. У кого есть время и силы, тот и гладит белье, стирает, готовит, посуду моет… Вот по этим вопросам мы точно никогда не ссоримся. Конечно, это связано с тем, что профессия, театр у нас на первом месте. Потом все остальное. Мы, балетные, фактически весь день проводим в театре. Домой мы, по сути, приходим только спать. Но мы с мужем готовим дома частенько. Много, разнообразно и долго. Можем по 3–4 часа возиться у плиты: щечки какие-нибудь жарить… Каждую неделю я обязательно пеку: кексы, пироги, торты… Это все на завтрак.

– А ужин?

– Об ужине часто забываю. После спектакля есть и вовсе не хочется. Не просто не хочется, невозможно. Адреналина много, и потому есть одно чувство: неутолимой жажды. Аппетит только наутро возвращается.

Балет и другая жизнь

– Катя, а о пенсии уже думаете?

– Пока нет… Решила ограничиться задачей продлить свой балетный век как можно дольше. К счастью, у меня есть муж, который мне честно скажет, когда на меня на сцене уже будет невозможно смотреть и надо уходить. Это очень трудно, в первую очередь психологически – уйти, когда ты всю свою жизнь отдал одному делу. Но нужно уходить вовремя. Я готовлю себя к этому понемногу. Но о том, что дальше делать, не думаю. Многие в педагогику уходят, да. Но когда я смотрю на мужа, который этим занимается, начинаю сомневаться: мое ли это? Хотя, с другой стороны, когда я оказываюсь в зале на занятиях, часто вижу со стороны что-то, что мне хотелось бы подсказать кому-то, я понимаю, что нужно поправить, чтобы получилось то, что хочется. Опыт, одним словом.

Возможно, я уйду из балета и займусь дизайном интерьеров. Это то, что мне очень нравится. Мы дома все сами с мужем придумали: куда что поставить, в какой цвет покрасить… Дизайн одежды – тоже любопытно.

– А вас можно назвать модницей?

– Я отвечу так: мне очень нравятся красивые вещи, и я стараюсь за собой следить. Конечно, не откажусь от лишней пары туфель Dior, но одежда – не центр моих интересов. Лучший шопинг для меня – шопинг в Париже. Я не хожу в какие-то определенные магазины. Покупаю не там, где модно, а то, что нравится лично мне. Иногда это какие-то странные вещи, иногда классика. Есть одно платье в моем гардеробе, которое я шила на заказ, нарисовав эскиз с художником из нашего театра. Такое, в винтажном стиле, как New look Dior. Мне очень нравится все, что делал Диор, и то, что продолжает делать его Модный дом сегодня.

«Каждую неделю я обязательно пеку: кексы, пироги, торты»

– Парфюм у вас – тоже Dior?

– Да. Gris Montaigne из линейки Eau de Cologne. Я пользуюсь им с того момента, как он только появился в продаже, влюбилась и не меняю его. А до того у меня был долгий период, когда я пользовалась только мужскими ароматами. Тем же диоровским Higher. Мне тогда казалось, что женская парфюмерия – излишне приторная и навязчивая. Это не те качества, которые меня привлекают. Как в людях, так и в парфюме.

Для справки

Екатерина Кондаурова родилась в Москве. Окончила Академию Русского балета им. А. Я. Вагановой в 2001 году. В труппе Мариинского театра с 2001 года. C 2012 года прима-балерина. Лауреат премии Benois de la Danse (2006). Лауреат высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» в номинации «Лучшая женская роль в балетном спектакле» в 2008 году – за роль Альмы в спектакле «Стеклянное сердце» и в 2010 году – за роль Анны Карениной в одноименном балете. Лауреат национальной театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая женская роль в балетном спектакле» – Анна Каренина в балете «Анна Каренина» (2011). Первая исполнительница партий: Альма в балете Кирилла Симонова «Стеклянное сердце» (2008); Кобылица в балете Родиона Щедрина «Конек-Горбунок» в хореографии Алексея Ратманского (2009); солистка в балете Эмиля Фаски Simple Things (2010); Эгина в капитальном возобновлении балета «Спартак» (2010) в хореографии Леонида Якобсона (1956); солистка в Concerto DSCH Алексея Ратманского; центральная партия в «Весне священной» Саши Вальц (2013). Банк ВТБ является генеральным спонсором Мариинского театра.