Арман Первый

28 марта 2014

Премьер Гамбургского балета Эдвин Ревазов: «С женой приятнее, это все-таки родной человек»

Прима-балерина Светлана Захарова ездила к Джону Ноймайеру на уроки в Гамбург и там встала в пару с Эдвином Ревазовым. © Пресс-служба Большого театра, Елена Фетисова

Ближайшая премьера Большого театра – «Дама с камелиями», один из самых знаменитых балетов Джона Ноймайера, поставленный на музыку Фредерика Шопена, готовится при поддержке банка ВТБ. Впервые «Дама» была представлена в 1978 году в Штутгартском балете, спустя три года Ноймайер сделал новую версию для своего Гамбургского балета. С тех пор «Дама с камелиями» – желанная гостья в репертуаре ведущих мировых трупп. Однако в России этот балет ставят впервые. На премьере в Большом театре роль Маргариты исполнит Светлана Захарова. Ее Арманом будет премьер Гамбургского балета Эдвин Ревазов. Накануне премьеры корреспондент VTBRussia.ru расспросил артиста о работе в Москве, о том, как он попал в Гамбург, и о многом другом.

Как все начиналось

– Эдвин, российские любители балета знают вас по гастролям Гамбургского балета и выступлениям в международных гала. Впервые вы вызвали всеобщий интерес в роли Тадзио, в дуэте из ноймайеровской «Смерти в Венеции»… Расскажите, как вы оказались в балете вообще и в Гамбургском балете в частности?

– Вообще-то я родился в городе Севастополе, а учиться танцам начал вместе с братьями в народном кружке «Калейдоскоп». Родители нас водили и на акробатику, и на плавание, и теннисом мы занимались, и народными танцами. И как-то нам попалась кассета…

– Нам – это кому?

– Моим двум братьям и мне. Я самый младший. Нас пятеро братьев. Так вот, нам, трем младшим, попалась балетная кассета с каким-то гала-концертом. Нас это так завело, что мы прямо с видео начали учить вариации, искали по знакомым балетные записи – интернета-то тогда не было, середина 1990-х. И родители приняли решение…

– Везти вас в Киев…

– Нет, в Москву. Наши друзья учились в Московской академии хореографии, и нам казалось, что в Москве будет проще. И вот в 97-м году приезжаем мы в Москву, показываемся в академии, но тут проблема – украинские паспорта. Нам посоветовали пойти в школу Геннадия Ледяха – временно, пока нам будут делать российские паспорта. Там были отличные педагоги, и к нам замечательно отнеслись – учили бесплатно, хотя это частная школа. В общем, нет ничего постояннее, чем временное, – у Ледяха мы и доучились до выпуска. Точнее, выпускались братья, а я заканчивал уже Гамбургскую школу при труппе Ноймайера.

«На репетициях между мужем и женой бывают терки, скажем так. Зато на сцене – полное взаимопонимание»

– И как вы туда попали?

– Поехал на конкурс Prix de Lausanne (ежегодный конкурс учеников балетных школ в Лозанне, победители которого получают грант на обучение в лучших балетных академиях мира. – ТК). Помогли старшие братья – оплатили дорогу. На конкурсе Джон меня увидел и пригласил к себе. Год я проучился в Гамбургской школе и в 2003 году выпустился в труппу.

– Быстро стали солистом?

– Формально – через три года. Но вообще-то мне повезло: я получил главную роль в первый же год. Я пришел в труппу как раз в тот момент, когда Джон ставил «Смерть в Венеции». Он мне дал роль Тадзио. Сначала в третьем составе, потом перевел в первый. И я станцевал премьеру.

Слава делается в Гамбурге

– Расскажите про Гамбургский балет. Сколько человек в труппе, как строится рабочий день? Много ли спектаклей в месяц?

– Нас 60 человек, немного по российским меркам. Рабочий день начинается классом в 10 утра. А заканчивается в шесть.

– Ничего себе! Как у обычных служащих.

– Ну, если вечером спектакль, нас отпускают в 13.30. Иногда работаем без выходных. Много гастролируем, в год даем 120 спектаклей, но ведущие солисты заняты, естественно, не во всех. Нормальная нагрузка.

– Как работает Ноймайер с артистами? Много объясняет или больше показывает? Заставляет повторять в точности то, что он придумал, или позволяет артистам импровизировать?

– Джон, конечно, знает, чего хочет добиться от нас, он всегда приходит на репетиции с подготовленным материалом. Но мы можем предлагать что-то свое, высказывать свои пожелания. Работа очень интересная – Джон дает нам довольно большую свободу. Но, естественно, направляет туда, куда ему надо.

Арманы разные

– Вы уже танцевали Армана в Гамбурге?

– Да, в 2009 году у меня была премьера. А через год я станцевал «Даму с камелиями» со своей женой Анной Лаутер. Она тоже первая солистка Гамбургского балета.

– Ну и как, с женой любовь играть легче?

– Деликатный вопрос. С женой приятнее, это все-таки родной человек. Конечно, на репетициях между мужем и женой иногда бывают терки, скажем так. Но зато на сцене, как правило, полное взаимопонимание.

– Сейчас вы репетируете со Светланой Захаровой. Есть ли разница между работой с российской балериной и балеринами западными?

– Танцовщики – люди интернациональные. Балетные французы не похожи на обычных французов, балетные немцы – не типичные немцы. Такое международное балетное братство, мы всегда друг друга понимаем. Так что особой разницы между российской и западной балериной нет. Вначале отрабатываются технические части. Потом доходит дело до эмоций – ты начинаешь вместе с партнершей искать нюансы отношений. Светлана приезжала учить партию в Гамбург. Я-то балет знаю и поэтому мог ей подсказать в техническом плане: где-то чуть больше прогнуться или чуть по-другому повернуться. Мы наши три дуэта выучили очень быстро – где-то за неделю.

– Со стороны кажется, что «Дама с камелиями» – балет чудовищно трудный для кавалеров. Там такие адские поддержки: на уровне груди, потом вверх, на вытянутые руки, потом почти на пол. Наверное, с невысокой балериной все это делать легче?

– Действительно, для партнера «Дама с камелиями» – один из самых трудных балетов. Может, самый трудный. А партнерш все-таки предпочитаю высоких, с длинными ногами. Я ведь и сам не маленький.

«Партнерш предпочитаю высоких, с длинными ногами. Я ведь и сам не маленький»

– Костюмы в этом балете копируют реальные, исторические. На балерине почти весь спектакль пышная многослойная юбка, которая на поддержках так и норовит закрыть партнеру лицо…

– Я по опыту знаю, где могут быть проблемы с юбкой и как можно незаметно ее поправить. Мы со Светланой уже не раз репетировали в костюмах, пока все в порядке.

– Вы будете приезжать в Москву на «Даму с камелиями» каждый раз, когда будет танцевать Захарова? Это оговорено?

– Нет, пока что я танцую только два раза в премьерном блоке.

– Что вы думаете о своем герое?

– Арман неоднозначный. Он меняется по ходу спектакля. Сначала – стеснительный юноша из провинции. Но очень настойчивый. Ведь, зная Маргариту всего несколько минут, он врывается к ней в спальню, объясняется в любви, добивается ответа. В балете он получился более симпатичным, чем в книжке. Менее эгоцентричным. Но все равно в конце концов сорвался…

– Так он же не знал, что она бросила его из лучших побуждений.

– Но он же знал, что она больна. У нас это не романтический, а драматический балет. И, как в любой драме, все происходит от непонимания друг друга.

– А для вашего Армана важно, что Маргарита куртизанка, что она отдается другим?

– Поначалу нет, он же знает, кто она такая и что происходит. Но в какой-то момент это становится очень важным.

– Ноймайер – ученый, литературовед. Рекомендует ли он артистам читать подлинники, когда они готовят какую-то роль?

– Джон так подробно объясняет все партии, что читать не обязательно. В «Даме с камелиями» каждое движение, каждая мизансцена поставлены настолько четко по роману, что все понятно без слов.

– Но вы все-таки роман прочитали?

– Конечно. И не жалею. Ведь, в сущности, ты проживаешь этот спектакль от начала до конца. Нет момента, когда можно отключиться – задуматься о своем, стоя в красивой позе. Ни секунды пустой, даже если идет массовая сцена и Арман сидит где-то на заднем плане. С ним все время что-то происходит: он ждет, злится, высматривает Маргариту, принимает решения.

– Другие Арманы репетируют вместе с вами? Просят что-то подсказать?

– Иногда мы что-то делаем вместе, но вообще-то каждый репетирует в своем зале. Какие-то вопросы у них были, но сейчас, когда готовы три состава, все работают самостоятельно.

– Вы, наверное, еще не думаете о том времени, когда придется уйти на пенсию?

– Потихоньку надо об этом думать. Время летит быстро. Но это все равно будет балет. Нам в театре дают возможность ставить свою хореографию – с костюмами, со светом. И показывать публике. Я вот уже сделал несколько постановок.