Фоменки сделали «Дар»
«Литература!» – коротко выразился в прологе спектакля Критик, единственный «выдуманный», то есть не указанный в тексте романа в явном виде персонаж. Тем не менее, именно он выглядел со своим бутафорским носом самым живым и естественным, отчасти благодаря таланту Полины Кутеповой в этой роли, отчасти по контрасту с «другой реальностью» прочих действующих лиц совершенно метафизического, в сущности, «Дара».
Ну как, к примеру, можно материализовать вот такую фразу, настроение которой с первых страниц задает тон всему роману и которая, в некотором смысле, является его кратким изложением, его гимном: «Блеснуло рикошетом с виска, и он увидел, как из фургона выгружали параллелепипед белого ослепительного неба, зеркальный шкаф, по которому, как по экрану, прошло безупречно-ясное отражение ветвей, скользя и качаясь не по-древесному, а с человеческими колебаниями, обусловленным природой тех, кто нес это небо, эти ветви, этот скользящий фасад»… Критик оживленно водит носом… Впрочем, режиссеру Евгению Каменьковичу и художнику Владимиру Максимову вполне удалось отразить сверхъестественную природу «Дара», с помощью оригинальных декораций – рельсы и вагонетки – превратив прозаический Берлин в город, в котором «улица кончается в Китае, а та звезда над Волгою висит»… Критик удовлетворенно задирает нос…
