Один день одного гения

3 июля 2014

Кшиштоф Занусси: «Холодильники «Занусси» – мои родственники»

Есть удивительные примеры того, что я на кого-то повлиял, не подозревая об этом. А иногда над чем-то усиленно трудился, а толка в этом не было © РИА Новости, Павел Лисицын

Классик мирового кино, польский кинорежиссер Кшиштоф Занусси приехал на 36-й ММКФ, проходивший при поддержке банка ВТБ, всего на один день. 17 июня ему исполнилось 75 лет. В Москве он представил ретроспективу своих фильмов, в которую вошли такие знаменитые картины, как «Структура кристалла», «Иллюминация», «Семейная жизнь», и другие. Мы разговариваем в баре кинотеатра «Октябрь», и к нам постоянно кто-то подходит. Неожиданно появляется кинорежиссер Владимир Хотиненко со словами: «Вот этого человека, этот бриллиант мировой культуры я имею счастье обнять». Кто-то приводит свою дочь – начинающего режиссера, непременно хочет познакомить с Кшиштофом Занусси, известным наставником молодежи. И он каждому уделяет внимание.

Всем, кто интересуется, имеет ли Занусси итальянские корни, пан Кшиштоф отвечает: «Да, хотя несколько поколений моего рода жили в Польше. Имею ли я семейную связь с холодильниками и прочей бытовой техникой марки «Занусси»? Да». Занусси великолепно знает несколько языков. Прекрасно говорит по-русски. Он, правда, шутит: «Мой русский – комсомольский. Я изучал его в школе. Могу без ошибок говорить о комсомольском собрании, а о богослужении – нет. Андрей Тарковский не раз хвалил меня за знание языка, а потом написал в своих дневниках: «Если мой сын будет так отвратительно говорить по-русски, как Занусси, – это несчастье для эмигранта». Так было в рукописи, но жена Тарковского вычеркнула эти слова, и их не опубликовали».

– Мы с вами неоднократно встречались в разных точках земного шара. И всякий раз вы удивляли интересом к тому, что происходит в том или ином городе. Непременно хотели прокатиться на скоростном поезде до аэропорта Шанхая или на корабле по Амуру. А что вам сегодня интересно?

– Я многое не успел и сейчас, и вообще в жизни. Все время откладывал что-то важное на потом, и вдруг выяснилось, что пришла старость. Очень жаль, потому что мой интерес к происходящему растет. Наука подбрасывает множество вопросов. Если бы я был богатым человеком, я бы платил людям за то, чтобы они для меня узнали то, что я хочу узнать, но не доходят руки. Что делать с богатством, если бы оно было? Это очень интересный вопрос. Иногда я могу позволить себе такую роскошь – заплатить студентам за то, чтобы они читали интересующие меня книжки, а потом пересказывали то, что из них извлекли.

– Вы постоянно находитесь в гуще людей, а как вы отсекаете тех, с кем не стоит общаться?

– Это нетрудно, а вот найти в себе силы и сказать человеку, что он не прав, – сложнее. Это опыты жизни. Простого ответа тут нет. Вопрос в том, ради чего мы что-то делаем. Из любви? Ради отмщения? Зло остается злом, даже если совершается во имя справедливости.

– К вам по-прежнему приезжают начинающие режиссеры, так же живут в вашем доме, а вы их учите профессии и жизни?

– Дом всегда полон. Спасибо моей жене, которая умеет всех устроить. Она никогда не удивляется, если я привожу с собой компанию с десяток человек. Сам я в постоянных разъездах. Если выдается свободная неделя, когда не нужно никуда лететь, это счастье.

– Вы постоянно работаете, исколесили весь мир.

– У меня чувство долга. Мы получаем деньги от налогоплательщиков и должны выполнять свои обязательства. Ведь на их деньги мы создаем свои произведения.

– А когда же жить? Разве о себе подумать не надо?

– Это и есть настоящая жизнь. Иначе встает проблема, как жить.

– А что вы делаете, чтобы сохранить себя? Вы ведь пережили разные времена?

– Надо бороться за правду, добро и красоту, как нам Аристотель подсказывал. Все вокруг этого и строится.

– То есть не ждать лучших времен, не пережидать, а делать все, чтобы изменить жизнь?

– Конечно. В наших силах изменить мир к лучшему. С миром не надо соглашаться. Надо идти против, иногда против разумного, как Дон Кихот.

– А было так, что вы ставили цель, а потом выяснялось, что все это напрасно или совсем не то?

– Как разобраться в том, что действительно стало добром, а что прошло незамеченным? Понять это невозможно. Кому-то общение со мной, возможно, принесло пользу, а кому-то нет. В любом случае надо продолжать делать свое дело. А потом увидим, кому это помогло. Хотя есть удивительные примеры того, что я на кого-то повлиял, не подозревая об этом. А иногда над чем-то усиленно трудился, а толка в этом не было. Хотя кто знает, может, и остается какое-то влияние там, где и не подозреваешь. Надо скромно оценивать свои возможности. Может быть, самое главное в моей жизни – это то, что я помог старушке перейти улицу. А вовсе не мои фильмы или студенты, которых я выучил.

– Вы сейчас пишете новую книгу?

– Накануне 70-летия вышла моя книга «Пора умирать». Теперь мне 75, и я не собираюсь по своей воле расставаться с жизнью. Новая книга основана на тех докладах, которые я читаю по всему миру. Мой новый труд – своего рода стратегия жизни с отсылами в детство. Я пытаюсь разобраться в том, как много в жизни ребенка определяют родители, что связано с такими понятиями, как «простить» и «забыть».

– А нет у вас ощущения, что время тратится не на то, на что хотелось бы?

– Постоянно. Но что делать? Я пытаюсь корректировать курс, а потом оказывается, что я не прав. Многое расписываю. Рассовываю по карманам записки, написанные ручкой, где указано, что я должен сделать.

– Если человек обращается к вам с предложением поставить спектакль, приехать с лекцией, то ему придется ждать год?

– На год вперед план составлен. А потом наступает время перемен. Но дальше, чем на год, в 75 нескромно планировать.