6 шедевров Рубенса из Эрмитажа, которые стоит увидеть

«Мой талант таков, что, как бы непомерна ни была работа по количеству и разнообразию сюжетов, она еще ни разу не превысила моего мужества», — сказал однажды Питер Пауль Рубенс, чье наследие насчитывает около трех тысяч произведений. В день рождения знаменитого фламандца, который появился на свет 28 июня 1577 года, предлагаем пройтись по рубенсовскому залу Эрмитажа и вспомнить его знаковые произведения.

Питер Пауль Рубенс. «Портрет камеристки инфанты Изабеллы», середина 1620-х годов, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

Среднестатистический посетитель музея тратит на рассматривание одной картины 27 секунд, как подсчитали американские исследователи. Этот небольшой портрет — 64 см в высоту, меньше, чем «Мона Лиза» да Винчи, — способен остановить возле себя надолго. От девушки с прозрачными русалочьими глазами трудно отвести взгляд.

Обычно картины Рубенса поражают яркими красками и стремительным движением. Здесь ничего этого нет. Девушка в черно-белой одежде неподвижна и, кажется, не собирается вступать в диалог. А вопрос к ней возникает сразу: «Кто ты?»

Название картины ничего не объясняет. Оно взято из надписи на хранящемся в Вене подготовительном рисунке к портрету. Кто и когда сделал надпись, чем он руководствовался — неизвестно. Но искусствоведы заметили, что девушка с портрета похожа на старшую дочку Рубенса, Клару Серену. А еще написанный на дереве портрет Клары Серены упоминается в посмертной описи имущества ее деда со стороны матери.

Клара Серена умерла, когда ей было 12 лет. Вероятно, это ее посмертное изображение, а Рубенс и сам не мог отвести взгляд от этого портрета.

Питер Пауль Рубенс. «Снятие с креста», около 1617–1618 годов, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

Рубенс неоднократно обращался к сюжету снятия с креста распятого Иисуса. Эрмитажная картина — самая поздняя и лаконичная. Кроме Христа здесь еще пять персонажей: Иосиф Аримафейский, Никодим, апостол Иоанн, Богоматерь и Мария Магдалина.

Художник не показывает пейзаж на фоне и не отвлекает внимание зрителей на детали: на картине нет даже тернового венца. Он сосредоточен на изображении эмоций присутствующих и движении: тело мертвого Христа буквально скользит из верхнего правого угла картины по диагонали вниз.

Даже в картине о смерти Христа Рубенс остается Рубенсом и находит способ восхититься красотой обычной земной жизни. На фоне бледного тела Иисуса и траурных одежд Девы Марии особенно ярко и жизнеутверждающе выглядят красное облачение юного Иоанна, розовое платье Марии Магдалины и поток ее золотых волос.

Питер Пауль Рубенс. «Пир у Симона Фарисея», 1618–1620 годы, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

Грешница узнала, что Иисус в гостях у фарисеев — так называлось одно из религиозных течений в Иудее, отличавшееся своей консервативностью. Она пришла туда и, в надежде на искупление грехов, омыла ноги Иисуса слезами и вытерла своими волосами. Фарисеи, чьи имя стало синонимом ханжества, смотрят неодобрительно: зачем позволил ей прикасаться к себе? «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много», — отвечает Иисус.

Стоит присмотреться к тому, что подают на пиру. На столе яблоки — символ грехопадения и виноград — символ искупления. Над головами фарисеев проносят паштет из павлина — эта птица обычно указывает на грех гордыни. Один из фарисеев поправляет на носу очки — они указывают на духовную слепоту.

Эта картина, как и многие другие произведения Рубенса, создана в его мастерской. Замысел принадлежит Рубенсу, он же написал основных персонажей, а вот некоторые лица на полотне исполнены его учеником. Но ученик настолько талантлив, что это только увеличивает ценность картины: Рубенсу здесь помогал Антонис ван Дейк.

Питер Пауль Рубенс. «Сусанна и старцы», до 1611 года, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

Ветхозаветная история о Сусанне могла бы послужить основой для современного фильма о харассменте.

Два высокопоставленных старика не самых честных правил подсматривали за купающейся женщиной, благочестивой женой. Этим они не ограничились и попытались добиться более тесного контакта с ней, угрожая, в случае отказа, ложными обвинениями в прелюбодеянии. Она отказала, они оклеветали — Сусанну приговорили к смерти. Но успел вмешаться пророк Даниил: он допросил старцев по отдельности и обнаружил их ложь.

Из всей истории Рубенс выбирает лишь одно мгновенье. Но в нем то, что интересует художника больше всего: порывистое движение, тело в повороте, развевающиеся волосы и ткани.

Питер Пауль Рубенс. «Персей освобождает Андромеду», около 1622 года, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

Царь Кефей принес в жертву морскому чудовищу свою дочь Андромеду, чтобы спасти страну от гнева Посейдона. Эта картина изображает момент, когда все ужасы уже позади. Персей показал чудовищу свой щит с головой горгоны Медузы — и оно окаменело, его раскрытая пасть уже не представляет угрозы.

Но все остальное на этой картине находится в движении. Поднимает крылья Пегас. Суетятся амуры, помогающие победителю снять щит. Богиня победы Виктория прилетела, чтобы надеть на голову Персея лавровый венок. Развевается алый плащ героя.

В этой суматохе важно не пропустить главное: Персей прикасается к руке только что спасенной им Андромеды — румянец бежит по ее лицу.

Питер Пауль Рубенс. «Союз Земли и Воды (Шельда и Антверпен)», около 1618 года, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург © Public domain

С одной стороны, перед нами понятный мифологический сюжет. Союз двух стихий, Земли и Воды, гарантирует, что изображенный слева рог изобилия будет всегда полон. Но Рубенс писал эту картину во время перемирия между Голландией и Фландрией и заложил в нее еще и актуальное политическое высказывание.

Голландцы блокировали устье реки Шельды, которая связывала Антверпен с Северным морем. Без выхода к морю город утратил статус богатого портового центра и пришел в упадок. Обнаженная богиня плодородия Кибела олицетворяет здесь не только Землю, но и Антверпен, а Нептун — Шельду.

Рубенс призывает к миру, надеется на снятие блокады с реки и возрождение былой мощи родного города. Чтобы быть максимально убедительным в изображении преимуществ мира, он пишет травоядного тигра, который не собирается ни на кого нападать и тянет лапу к винограду.